|
 Лишь живя в стоящем на отшибе доме с вересковыми пустошами позади, Эмили дышала полной грудью, ощущая свободу. Только в такой обстановке она могла быть сама собою, и поступаться этим она не собиралась. Поэтому, оказавшись за пределами Хоуорта, всем существом своим она рвалась поскорее вернуться.
Трагедия этого человека не в бедности и не в оторванности от большого мира. Второе - следствие трагедии. Все дело в неразрешимом конфликте сильной духом, одаренной личности со "скучнейшим и прозаичнейшим из всех веков", по словам ее современника Оскара Уайльда. Для века романтизма драма жизни Эмили Бронте – дело чуть ли не привычное. Истоки ее в вечном споре с собою, в постоянной неудовлетворенности – источником тайных мук незаурядных, глубоких натур.
Эмили была человеком повышенной эмоциональности, но не той, что бьет ключом, а той, что дает интенсивную напряженность чувств, глубоко закопанную страстность, временами внезапно прорывающуюся, точно синие языки пламени, пробегающие вдруг по углям, подернутым пеплом.
Характер Эмили был замкнутым, молчаливым. У ее сестер были подруги, у нее - никогда. Приехав с Шарлоттой в Брюссель, она тотчас стала ненавидеть его. В пансионе мосье Эгера, где сестры совершенствовались в языках, Эмили ни с кем не общалась. Она с раздражением терпела неумеренную восторженность юных пансионерок с их наивными благоглупостями, пустые "светские" разговоры, которые нужно было уметь поддерживать – и это считалось признаком хорошего тона. Окружающим она казалась высокомерной, на самом деле за ее надменностью скрывалось и презрение к посредственности, и невероятная застенчивость, и неуверенность в себе.
|
